Девяностые
Годы свободы, годы надежд,
Воздух холодный светел и свеж.
Худо и бедно, тесно в груди,
Час до рассвета - все впереди.
Выжили все же в бурю и слом -
Жутко до дрожи задним числом.
В пропасть валились целой страной -
Крылья раскрылись вдруг за спиной.
Только не птица наш человек:
Ветра боится.
Видно, навек.
В толпе
Я иду в толпе,
Я иду с толпой,
Не пробиться мне,
Не уйти домой.
Вместо лиц круги
Озверелых морд,
Только брань, плевки
Изрыгает рот.
Хоть проси, хоть плачь-
Заплюют, забьют,
Всяк сосед - палач
По-шакальи лют.
Всех живых толпа
Топчет по пути,
Ну а мне-то как
По костям идти?
Значит, их вина
И моя вина,
Раз у нас одна
Общая страна?
Лучше б мне как всем
Отключить мозги,
Чтоб шагать во тьме,
Не видать ни зги,
Власть любить как мать,
Мол, сильна, мудра
И с утра мечтать,
Чтоб опять вчера.
На куски
Мой мир распался на куски,
И продолжая жить,
Картины цельной до сих пор
Я не могу сложить.
Не объяснить и не понять
Безумный ход вещей,
Народ, что превратился в сброд
Беспечных палачей.
Проходит лето, осень ждёт,
Вдали скрипит зима...
Быть может, то не целый мир,
А я сошла с ума?
Уже не склеить, не собрать
Осколки мирных дней,
И знаю только я, что я
Лишь тень среди теней
Верните Сталина!
Верните Сталина!
Скучаю по ГУЛАГу!
Я в вечный страх и нищету влюблен.
Хочу доносов - дайте лишь бумагу,
Хочу признать под пыткой, что шпиён.
Хочу навек от стран других закрыться,
Хочу забыть про мерзкий интернет.
Пусть нам сперва поможет заграница -
Мы перегоним через сотню лет.
Хочу врагов, судов особых троек,
Хочу расстрелов - злоба бьёт ключом.
Стать жертвой - пусть!
В любви к вождю я стоек.
Но все же стать надеюсь палачом.
Разрыв
В едином пространстве с весною растений,
Со щебетом птиц и возней насекомых,
Мы жили в гармонии с теми и с теми,
Мы были своими и жили как дома.
Но вдруг разделившись с земною природой,
Теперь мы живём в параллельных пространствах
Проходим насквозь изменения года -
Не можем вникать, обонять, прикасаться.
Мы жжем и корежим. Мы заняты делом.
Кто может, сражаясь, кругом оглянуться?
И только кровавым изодранным телом
Ему доведется в природу вернуться.
Пропагандисту на заметку
Есть люди твердой формы -
Ничем их не поддеть.
Во всех вопросах спорных
Успели затвердеть.
Они стоят как глыбы,
Такие же всегда.
Их сдвинуть не могли бы
Ни ветер, ни вода.
Другие есть - как тучи
Бесформенный кусок,
Текучи и сыпучи,
Как реки, как песок.
И сколько б без износа
Тот камень ни стоял,
Он для каменотёса
всего лишь материал
Рукой коварной власти
Навеки будет вбит
Узор из звёзд и свастик
В обманутый гранит.
Проделать это с тучей
Увы- исключено.
На ней рукой могучей
Не выбьешь ничего.
(Какая я - не знаю:
То птичка, то змея.
Я каждый день другая,
И в этом суть моя.)
Свобода для всех
Они не станут такими, как я.
И я не стану такой, как они.
Они не лучше, не хуже меня -
У каждого вкусы и мысли свои.
В ряды не построят, тревогу трубя,
Не заставят в шкуру чужую влезть,
Пока имеется у тебя
Свобода быть таким, как ты есть.
Пока не хотят постричь и одеть
Тебя по моде, что нравится им,
И ты научись другого терпеть,
Позволь ему оставаться другим.
Боюсь красиво сплоченных колонн,
Шагающих в ногу, поющих в лад.
Но ближний не страшен, покуда он
Меня не заставит любить парад.
Счастье в часы бури
Дождь и ветер бушуют в осеннем саду,
Запоздалые листья срывая.
Я с горящей свечой по тропинке иду
И рукой огонек прикрываю.
Не надеюсь, что дождь передумает лить
И не жду, что уляжется ветер.
Знаю только одно: мой огонь сохранить -
Ничего нет важнее на свете.
Буря бедные ветки ломает и рвет,
И конца этой битве не видно.
Но пока мое пламя в ладонях живёт
Быть счастливой мне вовсе не стыдно.
Беженцы
1
Надёжны двери, стены, дом,
И город, и страна -
Сюда ни нынче, ни потом
Не долетит война.
Нам дали временный приют:
Не станем голодать,
Не покалечат, не убьют -
Какая благодать.
Нам дали все, но не покой,
Растет безмолвный счёт...
И время медленной рекой
Безжалостно течет.
2
По весеннему Гамбургу
Я печали несу
И цветочную радугу
Заплетаю в косу.
И лиловые крокусы,
И нарцисс золотой -
Все зелёные волосы
Потянулись за мной.
Как тоску и печаль мою
По далёким местам
Вместе с горем-отчаяньем
Растрепать по кустам?
Как простить этим зданиям
Их сияющий вид,
Если горечь изгнания
То и дело болит?
Как свести свое личное
С той, далёкой войной?
Ничего, мы привычные.
Все терять не впервой.
3
Сердце мое превращается в птицу,
Крыльями бьет и взлетает.
К юго-востоку бессильно стремится,
Падает, бьётся, рыдает.
Я улыбаюсь в ответ на улыбку,
Шутке смеюсь непритворно.
Сердце мое превращается в рыбку,
В бездну ныряет упорно.
И, задыхаясь, трепещет невольно.
Потому что все еще больно…
Что делать?
1
Хочу стихов, ещё стихов-
Ну просто рифм и ритма,
Когда бушует за стеной
Невидимая битва,
А тут у нас покой и тишь,
Мы спасены как будто,
Боль новостей настигнет лишь,
В бессоннице под утро.
А вечером - одни стихи.
Мы живы - и довольно.
За что нам это?
За грехи.
Ну что ж.
Пусть будет больно.
2
В ответ на ненависть врагов
Любовь к друзьям утроим,
Родным найдем надёжный кров
И детям пир устроим.
Врагу ни шанса нас убить
Арбитры не присудят:
Мы будем жить, творить, любить,
А не гадать, что будет.
Медленно-медленно
История медленно крутит
Тяжёлый свой маховик.
Не доживают люди -
Веку равняется миг.
Медленны изменения -
Шаг вперёд и два шага вспять
То Гитлер встрянет, то Ленин,
То Путин решит воевать.
Миллионы мелких усилий
Тянут туда и сюда.
То, что одни просили,
Прочим боль и беда.
А Он заинтересованно
Глядит на круговорот,
То дунет в нужную сторону,
То пальчиком подтолкнет.
Мы слишком малы и недолги,
Чтоб дождаться чего-нибудь.
Если не слопают волки,
Просто пройди свой путь.
Ветер то в нос, то в спину
Снегом, дождем, песком.
Я тоже, конечно, сгину
За каким-нибудь дальним леском.
Но с каждым шагом, покуда
Дорогой своей иду,
Благодарю за чудо,
Отсрочившее беду.
Нет никаких оснований
Даров незаслуженных ждать,
Тем ценней исполненья желаний
Нежданная благодать
Наш мусор
Дрожат ошмётки целлофана
На голых ветках на ветру,
Как клочья старого тумана,
В чужую втянуты игру.
Они трагически нелепы
И для весны, и для зимы,
Как обесцененные скрепы,
Навечно вросшие в умы.
Весёлых листьев благородство
Беспечной щедростью своей
Сотрёт уродство и сиротство,
Но не убьет седых теней.
Боюсь, летучий мусор вечен,
Как из раскопок вставший бог -
Для всех грядущих человечеств
Знак целлофановых эпох.
Нормально
Нормально - когда все плохо
И правит жестокий дурак.
Но знак присутствия Бога -
Луч, разрезающий мрак.
И что бы ни говорили,
Бог виден нам, если вдруг
В кашу, что мы заварили,
Брошен спасательный круг.
Наперекор всему
Сквозь глупости, гадости, горести мира,
Как сквозь мостовую трава,
Пробьются без солнца, взойдут без полива
Ростки красоты и добра.
Упрямятся, крепнут, и нет с ними сладу,
Какие б ни шли времена,
То ветром свободы из райского сада
Сюда занесло семена.
Затопчут ростки - выпрямляются снова
И тянутся, тянутся вверх.
Земные свидетельства Бога живого
Не переведутся вовек.