Пожелание

 

Нам бы зиму на денек –

Освежить бы память…

Снег пошел. Шел, шел – и лег,

И решил не таять.

И, решению верна,

К нам зима надолго:

Как в былые времена,

Чтоб мороз и елка.

Чтоб снежки и снеговик,

И коньки, и сани,

Чтоб на лыжах напрямик

Белыми лесами.

Чтобы ночь была светла,

Чтоб искрился иней,

Чтоб девчонка в шубке шла

Северной богиней.

Чтобы ярче юных роз

На щеках румянец…

Только чтоб не сильно мерз

Нищий оборванец.

 

 

Переменный ток

 

Странной смеси из счастья и грусти

Я, проснувшись, вдыхаю глоток,

И теперь целый день не отпустит

Переменный насмешливый ток.

Лишь снежинки порой не хватает,

Чтоб распробовать страсть или страх,

И попсовый минор застревает

Комом в горле и резью в глазах.

 

 

Катастрофа

 

Без  единого звука рушится дом,

Что мы создавали с таким трудом,

И, почернев, исчезает в огне

Все, что дорого было мне.

Не спрошу «За что?», не сойду с ума,

Знаю: Я виновата сама.

Только я, только я одна,

Моя ошибка, моя вина!

Лицо измазав черной золой,

Взлечу тяжелой седой совой

В бездонное небо, где тьма и тишь,

Но от себя – куда улетишь?

Куда ни ползи, куда ни лети –

Тяжелый камень несешь в груди.

 

Будуар

 

Туман занавесил простор

Обилием белых оборок

Чехлов, абажуров, штор,

Салфеточек и скатерок.

Мир тесен и недвижим,

И не нарушает уюта

Дрейф одиноких снежин,

Берущихся ниоткуда.

И мы бредем наугад

В будуаре старухи-графини,

Где призрак ее и доныне

Бормочет о тайне трех карт.

 

                Повелитель огня

 

Промозглый холод в старой избе,

Опустевшей этой зимой.

Дров нарубить и огонь разжечь

Умеет любимый мой.

За дверцей чугунной пламя трубит.

В кухне уже жара.

В кастрюле с картошкой вода кипит,

Можно снимать свитера.

В красных отсветах Прометей,

Мой повелитель огня.

Печь затопил, вот так же сумей

Собой затопить меня.

 

                Читая Ахматову

 

Мы здесь никогда не жили,

Никто нас не знает тут.

Прекрасные, но чужие

Чужие реки текут.

А та, в которой девчонкой

Тонула когда-то я,

Все снится, шепча о чем-то:

Безвестная, но своя.

 

Дождливый первый день зимы

 

Дождливый первый день зимы

Под сумрачным предснежным небом.

Счастливые, шагаем мы,

Нагружены насущным хлебом.

По лужам чуть ли не плывем

И ледяной глотаем ветер…

Но что за счастье – жить на свете,

Вот так домой идти вдвоем!

 

 

Штаны

 

Светили месяц робкий и солнце с вышины,

Сушились на веревке спортивные штаны.

Легки, чисты, душисты (ведь только что из спа),

Как лучшие артисты выделывали па.

В двойном холодном свете безлиственного дня

Их хореограф-ветер без устали гонял.

В причудливом движенье то бьется, то замрет

Восторг! И вдохновенье! И радость! И полет!

От деда до младенца присутствуя при том,

Глядел на их коленца многоэтажный дом.

И день бы не казался так праздничен и нов

Без яростного танца трех ветреных штанов.

 

                Сало и свобода

 

Глянь, синица прилетела,

Серебристый голосок.

Там соседом – вот в чем дело! –

Сала выставлен кусок.

Нам ли, Божьему народу,

Счастья лучшего хотеть:

Дай нам пищу и свободу,

Будем жить и будем петь.

Но всего всегда нам мало:

Нам побольше б! Нам еще б!

В фешенебельных кварталах

Как в развалинах трущоб.

 

В музыкалку

 

С восьмушным футляром скрипичным

И с нотной папкой «Мюзик»,

Опаздывая, как обычно,

Бежим через сквер напрямик.

Отдав мне ноты и скрипку,

Она семенит налегке,

Холодные пальчики-рыбки

Греет в моей руке.

Пять минут до урока -

 Наискось через сад…

Я шла такой же дорогой

Лет сорок этак назад.

И снова все повторится –

Наезжена колея –

Но в бабушку превратится

Тогда уже внучка моя.

 

 

Вишня и ежевика

 

Милый мой куст ежевики,

Ягоды  - сладкие миги,

А в остальном моя участь

Злючесть твоя и колючесть.

Ну а меня с чем сравнишь ты?

Черные пряные вишни.

Ливень хмельных, переспевших,

Топчешь, и ловишь, и ешь их.

 

                Звонок

 

Мы бодались, как два быка,

Считая причину не мелкой,

А смерть тянулась к кнопке звонка,

Следя за секундной стрелкой.

С трагическим возгласом «Как ты мог!»

Я упала в слезах на кровать.

Тут в прихожей раздался звонок,

И ты пошел открывать.

 

                Примирение

 

Месяц слева, солнце справа,

Затихает вечный спор.

Величавый, пятиглавый

Примиряет их собор.

Он и сбор, и сопряженье

Всевозможного добра:

Излученья, отраженья,

Золота и серебра.

Что связует воедино

Бледный отсвет, ярый свет?

Ведь не этот паутинный

Самолетный дымный след…