Народ
Я строил дом, детей родил,
Достаток наживал,
А после сильный приходил
И соки выжимал.
Так было раньше, будет впредь –
Неужто на века?!
Лишь народить – и умереть,
А жизнь так коротка!
Я смертен? Да. Бессмертен? Да,
Как зерна в обмолот.
Терплю, терплю… Почти всегда.
Такой уж я народ.
Отчего все так убого
Отчего все так убого:
Бедность, серость, лужи вброд…
Знать, в любимчиках у Бога
Ходит нищий наш народ.
Знать, приветят дивом дивным
Дурака на небесах
За беспечность и наивность,
За мечтательность в глазах,
За ленивое презренье
К непонятной чистоте,
За строку стихотворенья
На обугленном листе.
Идиот: presentdays
Кто без надежды на победу
Шел к цели из последних сил,
Друзей поверженных не предал
И о пощаде не просил;
Кто жизнь успехами не мерил,
Не извивался, не вилял,
И что избрал, во что поверил,
На блага мира не менял;
Кто не влюблялся по расчету
В ложь, лицемерие и лесть,
Тому – такому идиоту –
Хвала и честь, хвала и честь.
Парадоксы борьбы
Какая, все-таки, благодать,
Когда есть тиран и палач:
Сразу понятно, кого проклинать,
Понятно, по ком твой плач.
Какая гордая речь и стать
У тех, кто знал до суда,
У кого отнять и кому отдать,
И бомбу метать куда.
А если случилось, что над тобой
Ни тирана, ни палача,
И время течет карнавальной толпой,
Кривляясь и хохоча?
Не просто под масками разглядеть,
Кто враг твой и кто твой брат,
С кем бороться, кого жалеть,
Кто прав, и кто виноват.
Легко ли вечность выбрать за миг,
Спасая или круша,
Когда поле битвы не целый мир,
А собственная душа?
Кто-то под выстрелы встать сумел
И метился точно в цель,
А ты не встаешь - не то что не смел,
А надо ли? Да и лень…
У каждого времени злоба своя,
Привередничать не резон,
И в дебрях нашего бытия
Немало опасных зон.
Но благо, что нынче Троцкий с Махно
Не шлют молодых на убой,
А дискутируют, брызжа слюной,
На сцене перед тобой.
Овцы и волки
К чему еще притворство?
Характер наш таков:
Мы жертвенные овцы,
Влюбленные в волков.
Они играют с нами
В забавную игру:
Мы выбираем сами,
Кто съест нас на пиру.
И со слезой восторга
Волков благодарим
За то уже, что скоро
Пойдем на ужин им.
Их вожака портреты
Повсюду – оглядись:
Еще бы – нашим предкам
Он позволял пастись!
Он не сорил дарами,
Кормил не на убой,
Но поманил баранов
Мечтою голубой.
Таланты отличал он:
Пускай себе поют,
Как в лучшей из овчарень
Живет рогатый люд!
Под крышею в ненастье
Вольготно им всегда –
И плакали от счастья
Пасомые стада.
И мы, на предков глядя:
- Где сильная рука?
Дай, Боже, поусатей
Нам волка-пастуха!
Правозащитник
Бабуля, козленка в саду привязав,
Тихонько копалась себе в огороде,
А волк, беспокоясь о волчьей свободе,
Кричал за забором: - Свободу козлам!
Сюда, горожане и жители сел!
Спасите животных! Спасите природу!..
Старушка, козла отпустив на свободу,
Рыдает в саду. Ну, и где тот козел?
Украине
Бідна ненька Україна!
Что ж не вынянчила сына,
Чтоб как сын тебя любил,
Чтоб, живя с тобой убого,
Все же пел и славил Бога,
А не злился и не ныл?
Что ж, обиженный бедою,
Не любовью, а враждою
Занят бедный твой народ?
Чтоб творить, спасать и строить,
Надо сердце успокоить,
Да обида не дает!
Что ж вожди твои и слуги
Вечно с совестью в разлуке,
Вечно с маской на лице
И пекутся не о маме,
А о собственном кармане
Да о собственном дворце?
Где не ладится работа,
Там одна у них забота –
Чтоб виновники нашлись.
Щедро жертвуют для славы
Не свои, а братьев слабых
Время, деньги, честь и жизнь.
Попивая ложь с экрана,
Сын ругается с дивана,
Мать, казалось бы, любя –
Пиво пенное по нраву,
Не обидно за державу,
А обидно за себя.
Неужели украинство –
Только наглое мздоимство,
Друг у дружки воровство?
Только споры да раздоры,
Да высокие заборы –
Наше с вами естество?
Что ворует брат у брата,
Не сама ли виновата
Та неопытная мать,
Что с предателями зналась
И от веры отрекалась,
Позволяла убивать?
Жадно смотрят в бок Европы
Обнищавшие холопы,
Разжиревшие паны…
Кто ж они, безумцы эти,
Украины злые дети?
Да не кто-нибудь, а мы.
Драконы
Те, драконами ставшие,
Алчуще денег и власти, -
Диче инопланетных
Для меня их стремленья и страсти,
Белых глаз слепота
И безумие самообмана
Поражают меня
И тревожат и страшно и странно:
Как, глядясь в зеркала
В заколдованных тайных палатах,
Видят не людоедов,
А орлов благородно-крылатых?
Те холодные, скользкие,
Сбитые в хищные стаи –
Как из любящих рук,
Из младенцев земных вырастают?
Только что мне до них?!
У меня есть свои заморочки,
Свои когти и зубы,
Что скрежещут под пологом ночи.
И ко времени ль так
Сокрушаюсь о ком-то другом я,
Если вон, на щеке,
Пробивается зелень драконья?
Дочь
Родина не мать моя, а дочь:
Нос в прыщах, искривленные плечи…
Не прошу помочь – хочу помочь,
А она сама себя калечит!
Дочь, бедняжка, никому не верь,
Кто богатство ставит выше чести.
Я стучу, зову – открой мне дверь.
В трудный час нам легче будет вместе.
Мне жаль вас, господа
Господа, мне жаль вас! Вы больны
Бешенством, безумной жаждой денег,
Вы не виноваты, что должны
Челюсти сомкнув, висеть на теле
Бедной породившей вас страны.
Господа, вас высосало зло,
Вы уже не люди, вы скелеты.
Состраданье, совесть – смысла слов
Нет для мумий, что глухи и слепы
И не чуют под собой основ.
Господа, мне жаль вас! Вы мертвы.
Ваше торжество и наслажденье,
Все, что жизнью полагали вы,
Было только яркое виденье
В мозге отсеченной головы!
Лишь жалеть осталось, не спасать –
Так силен окрепший древний вирус.
Прокаженных в масках не узнать,
Но зловонна их дыханья гнилость
И безумны в прорезях глаза.
И все-таки здесь лучше
Мы из двухиксового размера
В щелку проскользнули, два мышайца,
В миг, когда захлопывались двери, -
Вот сидим, не можем отдышаться.
Мы косим пугливыми глазами
И в себя приходим понемножку…
Неужели? Ай! Гонясь за нами,
В двери просочилась волкокошка!
Жмурится, мурчит о переменах,
Вегетарианство воспевает,
Но мышайцы знают на примерах:
Хищников нехищных не бывает.
Мы друг друга – толк! – и шасть за плинтус!
Тесно, пыльно и еды ни крошки…
Все-таки здесь лучше: ведь не минус –
Есть куда сбежать от волкокошки.
Предательство
Мы ловим бабочек и баламутим воды,
И рвем цветы,
И мним, что мы хозяева природы
И красоты.
Мы грабим отчий дом, пока не пуст,
И не подозреваем, чем рискуем,
Доверчивых полураскрытых уст
Иудиным касаясь поцелуем.
Лишь полынь да крапива
Лишь полынь да крапива, да пыльный лопух,
Да глухие бетонные стены,
Одинокий оторванный чей-то каблук
И иной мелкий мусор нетленный...
Неужели и жили вы здесь как во сне –
Бесталанно, бесцельно и хмуро?
Если б только не надпись на серой стене:
«Я так сильно люблю тебя, Юра!»
Азовсталь
Пять огромных уродливых труб,
Как сигары из высохших губ
У пяти великанов торчат,
Смрадный дым выпуская и чад.
Великаны, проделав свой путь,
Здесь, у моря, легли отдохнуть.
Это место удобным нашли
И плохие сигары зажгли.
Местный люд, чем ты был ослеплен,
Отдавая приморский район?
Что заставило вас, господа,
Пригласить великанов сюда?
Те и рады, сбежались на зов,
Сунув потные ноги в Азов.
И теперь нам – хоть мать-перемать –
Их отсюда никак не прогнать.
Ведь их кровью с той давней поры
Мы питаемся, как комары.
О, прелестный, загаженный край!
Так и надо тебе. Умирай!
Мусор
Недотлевший прах Союза,
Русской грязи рок:
Мусор, мусор, мусор, мусор,
Мусор вдоль дорог!
Что нам радость ни доставит,
Что ни купим мы,
Очень скоро сором станет,
Соромом страны.
На высокие заборы
С завистью смотри:
Вне заборов сора горы,
Чистота внутри.
Чисто поле где ни встретим,
Ахнем: Чистый рай!
Экскрементами пометим
Наш любимый край.
Где ты, дикая природа?
Реки, горы, лес
Топчет, не сбавляя хода,
Дикий наш прогресс.
Технологий и науки
Все быстрее бег:
То, что бросят наши руки,
Не сгниет вовек!
Мы за все беремся рьяно,
Мы вперед летим…
Ну, а мусор – он не нано,
Он непобедим.
О цели революций
И бились, и гибли – вот только за то ли?
За лакомый ужин с ночлегом удобным!
А надо – чтоб детям ни смерти, ни боли,
Чтоб быть безнаказанно честным и добрым;
Чтоб дух и душа не дрожали от страха,
Учились бы алчно, творили на воле
И злые отростки мохнатого мрака
В себе, а не в ком-то другом побороли.
Кипит наш разум возмущенный
Кого судить, над кем смеяться,
Когда, ничтожен и смешон,
Ты в собственное окаянство,
Как в чан зловонный, погружен.
Зачем же с тайным упоеньем
Ты повторяешь приговор,
Перечисляя преступленья,
Что так хитро обделал вор?
Ты сам – такой же вороватый,
Как тот, что выставлен на свет;
Дай срок – за все, в чем виноват ты,
Не миновать держать ответ!
Но думать некогда об этом,
Когда взахлеб и впопыхах
В эфире гневные поэты
Вещают о чужих грехах.