Иисус и Иуда
***
Ничего менять не надо,
Кроме самого себя.
Нищим помогай и слабым
Не по долгу, а любя.
И, без зависти, без гнева,
Без обид свой крест влача,
Уповай на помощь Неба –
И врача, и палача.
***
За свободу бейся смело –
Скинем вражескую рать!
Золото копи умело –
Чтобы нищим помогать.
Справедливость – вот награда!
Для нее не жаль души:
Обмани, предай, раз надо –
Тут все средства хороши.
Решимость
Чувствую, скоро конец пути,
Я все исполнил как надо.
Не просто им будет меня найти
В глуши Гефсиманского сада.
Я другу позволил предателем стать –
Одно слово мое удержало бы!
Ни ему, никому, ни здесь, ни с креста
Ни упрека не будет, ни жалобы.
Люблю и жалею их всех, дураков,
Как детей, что болеют, плача,
Но помочь им могу – уговор таков –
Через муки и смерть, не иначе.
Еще б незаметно успел отползти
В лунную тень пятнистую...
Нет, люблю их, люблю!
И хочу спасти.
...
Пусть будет как будет.
...
Я выстою.
Взросление
Впервые так тоскливо и тревожно
От острого предчувствия конца.
Что прятаться? Ведь знаем: невозможно
Сбежать от Вездесущего Отца.
Так давит неизбежность наказанья,
Гнетет неотвратимость перемен,
Так тяжело украденное знанье:
Потерян рай. Что будет нам взамен?
Вдруг стал чужим наш детский, незабвенный,
Счастливый дом – мы предали его.
Теперь одни. Теперь во всей Вселенной
Со мной лишь ты, и больше никого.
Теперь – взрослеть: В борьбе за выживанье
Охрипнуть, огрубеть и одичать,
Осваивая новое желанье –
Жалеть, беречь, спасать и защищать.
Земная даль враждебна и красива.
Верней движенья и острее глаз.
Уходит страх. Спокойствие и сила.
Он рядом, здесь. Он не покинул нас.
Горбун
Чей там силуэт горбатый
В темном прячется в углу?
Это он, горбун проклятый,
В сердце мне воткнул иглу!
Слышу, слышу, он смеется,
Когда я стону во сне –
Вон как тень его трясется
На белеющей стене!
Погоди ж, не дам покоя,
Твой шансон бандитский спет!
И дрожащею рукою
Направляю в угол свет.
Что же там? На горб похожи
Были крылья за спиной:
Мой хранитель, ангел Божий
Горько плакал надо мной!
Вместо злобного оскала –
Доброты печальный лик,
Вспышкой яркого накала
Въяве явленный на миг.
Агасфер
У храма, в темной нише и летом, и зимой
Ютился древний нищий, беззубый и хромой.
Смирения образчик, когда б ни шли вы в храм,
Пластмассовый стаканчик тянул навстречу вам,
Крестил, склоняясь низко, свободною рукой,
Желал здоровья близким и умершим покой.
Кто знал, что на коленях, дрожа от вшей и блох,
Стоял великий гений, свидетель всех эпох,
Творец картин несметных, потопленных во тьму,
И эпосов бессмертных, неслышных никому.
То был изгнанник Бога, скиталец Агасфер –
Безумнее Ван Гога, слепее, чем Гомер.