Месяц новорожденный

Месяц новорожденный

С тоненькими рожками

Ходит неуверенно

Над закатным берегом.

А звезда мохнатая

На дитя рогатое

Сверху неусыпно

Смотрит, как на сына:

Как бы не пропал он

В том потоке алом,

Захотев напиться

Огненной водицы.

Сюр

Закат течет сизо-алой лавой

Над мрачным облачным кряжем.

Раскинул крылья дракон двуглавый –

Огромен, прекрасен, страшен.

Завтра мое звучит за кадром

Тревожной трубой вдали.

А это вовсе и не закат был,

А фон полотна Дали.

В сумерках

В сумерках февральских на бульварах

Ветер оголяет черный лед,

Темнота с безвременьем на пару

Распознать эпоху не дает.

Не гардемарины ли повесы

Завернули за угол в санях?

Или, может, Пушкинские бесы

Обучают новых бесенят?

Это седина святого старца

Вьется следом в такт его шагов,

То идут заблудшие двенадцать

С блеском звезд на остриях штыков.

Юная старушка бодро скачет,

В мех шиншиллы кутая «Шанель»,

И несмело семенит Башмачкин,

Поплотнее запахнув шинель.

Между двух дождей

Вечер пятницы, гамбургский август,

Перерыв между двух дождей.

Все затаило дыханье, влюбляясь:

Люди – в город, город - в людей

На крошечной площади около кампуса,

В трех кафе у кино «Абатон»

Тихие парочки наслаждаются

Солнцем, беседой – и пивом притом.

Туча тут, и вот-вот заплачет,

Не ведая наших дружб и любвей.

А смысл всего, будто солнечный зайчик,

Не поймаешь в кулак, хоть убей!

Бар«Челентано»

Сейчас темнеет рано –

Какие наши дни!

И в баре «Челентано»

Уже зажгли огни.

В окне, как на витрине,

Сидит честной народ,

Покуда молодые,

А не наоборот.

Все может измениться,

Наступит миг иной –

Не четкая граница

Меж полутьмой и тьмой.

И там, в высокой раме

Кладбищенских ворот

Мы будем стариками,

А не наоборот.

Ах, глупости все это

И сказки для детей!

На всех хватает света,

Вина и новостей.

Остановись, мгновенье!

Не фаусты же мы,

И что нам дуновенье

Той ночи, той зимы.

Замри, умри, воскресни

И не заметь конца

Под дьявольские песни

Далекого певца.