Месяц новорожденный
Месяц новорожденный
С тоненькими рожками
Ходит неуверенно
Над закатным берегом.
А звезда мохнатая
На дитя рогатое
Сверху неусыпно
Смотрит, как на сына:
Как бы не пропал он
В том потоке алом,
Захотев напиться
Огненной водицы.
Сюр
Закат течет сизо-алой лавой
Над мрачным облачным кряжем.
Раскинул крылья дракон двуглавый –
Огромен, прекрасен, страшен.
Завтра мое звучит за кадром
Тревожной трубой вдали.
А это вовсе и не закат был,
А фон полотна Дали.
В сумерках
В сумерках февральских на бульварах
Ветер оголяет черный лед,
Темнота с безвременьем на пару
Распознать эпоху не дает.
Не гардемарины ли повесы
Завернули за угол в санях?
Или, может, Пушкинские бесы
Обучают новых бесенят?
Это седина святого старца
Вьется следом в такт его шагов,
То идут заблудшие двенадцать
С блеском звезд на остриях штыков.
Юная старушка бодро скачет,
В мех шиншиллы кутая «Шанель»,
И несмело семенит Башмачкин,
Поплотнее запахнув шинель.
Между двух дождей
Вечер пятницы, гамбургский август,
Перерыв между двух дождей.
Все затаило дыханье, влюбляясь:
Люди – в город, город - в людей
На крошечной площади около кампуса,
В трех кафе у кино «Абатон»
Тихие парочки наслаждаются
Солнцем, беседой – и пивом притом.
Туча тут, и вот-вот заплачет,
Не ведая наших дружб и любвей.
А смысл всего, будто солнечный зайчик,
Не поймаешь в кулак, хоть убей!
Бар«Челентано»
Сейчас темнеет рано –
Какие наши дни!
И в баре «Челентано»
Уже зажгли огни.
В окне, как на витрине,
Сидит честной народ,
Покуда молодые,
А не наоборот.
Все может измениться,
Наступит миг иной –
Не четкая граница
Меж полутьмой и тьмой.
И там, в высокой раме
Кладбищенских ворот
Мы будем стариками,
А не наоборот.
Ах, глупости все это
И сказки для детей!
На всех хватает света,
Вина и новостей.
Остановись, мгновенье!
Не фаусты же мы,
И что нам дуновенье
Той ночи, той зимы.
Замри, умри, воскресни
И не заметь конца
Под дьявольские песни
Далекого певца.