Чайная церемония

Остыла чайная посуда,

И, как в эфир метель помех,

Из тишины, из ниоткуда,

Вдруг повалил, густея, снег.

Он шел беззвучно и упорно

И рос сугробом на столе.

Лицо напротив стало скоро

Неразличимо в этой мгле.

Струился аромат над чаем,

Летели бабочки из тьмы,

И был прекрасен и печален

На сердце негатив зимы.

Когда уходят гости

Гости разошлись домой,

Стол задвинут раскладной,

Вымыта гора посуды

И иссякли пересуды.

Как же в этой тишине

Хорошо с тобою мне!

Покоя нет

Стаканам возвращен хрустальный блеск,

Состираны все пятнышки с рубашки,

Журчат часы, и вдруг в журчанье всплеск,

Как детский смех – осколки синей чашки.

Примета, больше свойственная сну -

Горсть черных лепестков на одеяле,

И тень тоски скользнула в зазеркалье,

Как желтый лист, летящий сквозь весну.

Растет вдали изгиб лиловых скал,

Там пир горой, там ливень треплет ветер,

И значит, нам безоблачность не светит,

И вечность как и прежде не близка. 

Сквозняк

Выл, притвора, замерзшей собакой,

Гремел оторванной железякой,

Ночь напролет не давал уснуть.

А когда, наконец, впустили,

Носился как бешеный по квартире,

Все в лицо норовил лизнуть.

Как хозяин вел себя, дерзкий!

Теребил и рвал занавески,

Дверями хлопал, по люстрам скакал;

Все листки разбросал и сразу

Опрокинул с цветами вазу,

Воду пролил и разбил стакан.

Еле-еле его изгнали,

Окна закрыли в спальне и в зале,

Приступили к уборке, но

Вдруг нам стало ужасно душно,

Вдруг нам стало ужасно скучно –

Не открыть ли опять окно?

Боковым зрением

Бывает, как особое везенье,

Увидишь с жутковатым холодком,

Что где-то в уголке объема зренья

Все неподвижное шевелится тайком.

А прямо взглянешь – все опять застыло,

И жизнь на полуслове прервалась…

Что прячешь ты, таинственная сила,

От дерзкой прямоты холодных глаз?