Чайная церемония
Остыла чайная посуда,
И, как в эфир метель помех,
Из тишины, из ниоткуда,
Вдруг повалил, густея, снег.
Он шел беззвучно и упорно
И рос сугробом на столе.
Лицо напротив стало скоро
Неразличимо в этой мгле.
Струился аромат над чаем,
Летели бабочки из тьмы,
И был прекрасен и печален
На сердце негатив зимы.
Когда уходят гости
Гости разошлись домой,
Стол задвинут раскладной,
Вымыта гора посуды
И иссякли пересуды.
Как же в этой тишине
Хорошо с тобою мне!
Покоя нет
Стаканам возвращен хрустальный блеск,
Состираны все пятнышки с рубашки,
Журчат часы, и вдруг в журчанье всплеск,
Как детский смех – осколки синей чашки.
Примета, больше свойственная сну -
Горсть черных лепестков на одеяле,
И тень тоски скользнула в зазеркалье,
Как желтый лист, летящий сквозь весну.
Растет вдали изгиб лиловых скал,
Там пир горой, там ливень треплет ветер,
И значит, нам безоблачность не светит,
И вечность как и прежде не близка.
Сквозняк
Выл, притвора, замерзшей собакой,
Гремел оторванной железякой,
Ночь напролет не давал уснуть.
А когда, наконец, впустили,
Носился как бешеный по квартире,
Все в лицо норовил лизнуть.
Как хозяин вел себя, дерзкий!
Теребил и рвал занавески,
Дверями хлопал, по люстрам скакал;
Все листки разбросал и сразу
Опрокинул с цветами вазу,
Воду пролил и разбил стакан.
Еле-еле его изгнали,
Окна закрыли в спальне и в зале,
Приступили к уборке, но
Вдруг нам стало ужасно душно,
Вдруг нам стало ужасно скучно –
Не открыть ли опять окно?
Боковым зрением
Бывает, как особое везенье,
Увидишь с жутковатым холодком,
Что где-то в уголке объема зренья
Все неподвижное шевелится тайком.
А прямо взглянешь – все опять застыло,
И жизнь на полуслове прервалась…
Что прячешь ты, таинственная сила,
От дерзкой прямоты холодных глаз?