Эпоха

Стая голубиная взрывом из-под ног,

Крыльев разномастных у лица овация.

Искры солнца зимнего, изо рта парок,

В горностаях царских хрупких веток грация.

Вот скользим мы юные, распахнув пальто,

А повсюду тысяча поводов для хохота…

Прибежав на музыку скрипок и альтов,

Носом в память тычется давняя эпоха та.

Двое в романе

По краю острова Узэдом,

По кромке Балтийского моря

Мы, взявшись за руки, шли вдвоем,

Дышали в ритме прибоя.

Лениво чайки качались в воде,

Лениво медузы качались,

Брели по пляжу фигурки людей

И в точки вдали превращались.

Осенние дюны верблюжьим горбом

Рыжели за марлей тумана...

Казалось, роман возникал под пером

Дотошного Томаса Манна, -

Четыре мгновенья на девять страниц

(Хвала гениальному слогу)!

Касается солнце обветренных лиц,

Редеет туман понемногу,

И море становится синим. Вдали,

Где небо сливается с морем,

Плывут самолеты, летят корабли, -

Привет безымянным героям!

Янтарной громадой парит Узэдом

В пространстве морском и небесном,

И неинтересно, что будет потом,

Когда наслаждаешься текстом.

Приключение в Венеции

Ты помнишь, как шаги звучали гулко,

Когда полночи, - а как будто век, -

В кривых венецианских переулках

Искали мы обещанный ночлег?

Декабрь висел рассеянным туманом,

Мерцали тускло редкие огни,

Лукавый город ластился к каналам, -

Казалось, мы не спали здесь одни.

Нам оставалось, отсырев до дрожи,

Замерзнуть на ступенях где-нибудь,

Когда судьбою посланный прохожий

Нам указал недальний верный путь.

С тех пор, едва решу, что все пропало,

Спасенья нет, и некому помочь,

Вновь вспомнится тяжелый плеск канала,

Венеция, отчаянье и ночь.