Мы нездешние

Люди добрые, мы не местные,

Мы забыли дорогу домой.

По чужим подворьям и лестницам

Мы бредем с дырявой сумой.

Хорошо, что совсем отупели мы:

Нипочем пространств сквозняки,

Лишь тихонько ноют неделями

Шишки, ссадины, синяки.

В переулке, над свалкой мусорной –

Невечерний, нездешний свет –

Снится дом; а потом, наяву с утра

Не понять – он был или нет.

Мы давно мечтать перестали бы,

Но храним в подтвержденье снам

На груди, на нитке засаленной

Той, иной страны талисман.

Что-то шепчет: - Не вся еще истина

Эта, в бранных граффити стена!

Как иначе мы б знали, что есть она –

Та, откуда мы родом, страна?

Мы – не здешние, мы – не близкие,

Мы – осколки ракушек в песке,

Мы твердим слова материнские

На забытом почти языке.

Монолог сэнсэя

У всех железный есть мотив –

Пришли по доброй воле,

Большие деньги заплатив

За обученье в школе.

Но к мастерству нелегок путь,

Оно не дастся даром:

Я буду гнуть вас и тянуть,

И подвергать ударам.

Здесь тренировки целый день

И строгая диета;

Замечу слабость или лень –

И накажу за это!

В конце – проверка мастерства,

Экзамен будет строгим,

Поставить троечку едва

Смогу, и то немногим.

Но те немногие из вас,

Кому здесь все удастся,

Получат несомненный шанс

На славу и богатство.

А тех, что проволынят тут

Не шатко и не валко,

Насмешки и забвенье ждут

И мусорная свалка.

И если мышцы не горят,

И день прошел без боли,

То он для вас потерян зря

В суровой нашей школе.

Контроль на входе

Вход – для людей двухметрового роста,

Ну, в крайнем случае, метр девяносто.

Эй, недомерок, ступай-ка назад:

Если не вырос, ты сам виноват!

Надо бы было прилежней стараться:

Спорт и питанье, гормоны, лекарства.

Вот он, на фото – прекрасен, как бог:

Был коротышкой, но вырос же, смог!

Я не смогла. Не смогла, как ни билась.

В двери стучусь, уповая на милость.

Всех вас люблю и стремлюсь подрасти.

Боже, из жалости только – впусти!

Гном и Нильс Хольгерсон

Украдкой отпил его яблочный сок

И надкусил бисквита кусок –

Меня за это в старый носок

И под люстру, на волосок!

С тех пор в хрустальном чудном сиянье

Живу в подвешенном состоянье,

А Нильса все-таки чту и люблю,

За то, что питает от всех своих блюд.

Он мой повелитель, он мой господин;

Но, к сожаленью,  я тут не один!

Мы все здесь – дети и старички –

Висим на ниточках, как паучки!

Над бездной пространства, над пропастью вечности

Вращаемся мы, растопырив конечности,

А ножницы – вон из кармана торчат!

Ну, ладно уж я, но не надо внучат!

Не дай им разбиться о плитки паркета,

Дожить им позволь до весны и до лета!

Поверь, неудобства смиренно терпя,

Мы любим, мы любим, мы любим тебя!

                        Монолог Хранителя

Будь осторожен на бегу,

Внимателен на переходе –

Тебе помочь я не смогу:

Я добрый дух, но я бесплотен.

Я здесь, я вижу все, как есть,

И ямы на пути, и камни,

Но сквозь меня проходит жест,

Когда протянута рука мне.

Ведь и в тебе самом есть дух:

Тебе лишь надо постараться

Настроить непослушный слух

На частоту моих вибраций.

Объединив в борьбе со злом

И провидение, и разум,

Учтем убийцу за углом

И траекторию Камаза.

Хоть интуицией зови –

Мне все равно, я не тщеславен;

Важней, что силою любви

Ты в этом мире был спасаем.

Бессмертный – смертного любя,

Избегну вечного огня я,

Своим присутствием тебя

В земной дороге охраняя.

Творца я славлю, и хвалю

Круговорот любви в природе.

Я добрый дух, и я бесплотен,

Но не бесплоден, раз люблю!

Монолог Духа

- Дух, приди! – Звал медиум. И в зал

Я входил, на глупые вопросы

Отвечал и в шторах зависал,

Как дымок душистой папиросы.

А на самом деле я – ничто:

Я обман, я фикция, я фокус!

Как свече, как шевеленью штор

Может скучно быть и одиноко –

Не пойму! Ведь нет меня, увы!

Я – нулей пузырчатая сумма,

Но своей наивной верой вы

Мне велите чувствовать и думать.

Не могу ни этим быть, ни тем,

Даже просто быть не в состоянье.

Нечем мне касаться острых тем,

Нечем мне пронзать покровы тайны;

Я не вечный вызов и не весть,

Не весть чем кажусь лишь вашим душам.

Дайте же остаться тем, что есть:

Ветерком, из форточки подувшим