Передышка между боями

 

Передышка между боями,

Оглушительная тишина.

Над солдатом в глинистой яме,

Словно бальный фонарь, луна.

 

И душистая ветвь жасмина

Наклонилась к нему свысока,

Будто мать приласкала сына

Из немыслимого далека.

 

Он слезу удержать не может

И глаза зажимает рукой

От пронзительной милости Божьей,

Незаслуженной ласки такой.

 

Все снаряды и пули под утро

Будут целить в сердце ему –

Жизнь отдаст он, но эту минуту

Он уже не отдаст никому.

 

Ошибка

 

Давно я не был

Здесь, на земле,

Давно на небе

Дремал в тепле.

 

Внезапно с неба

Попал сюда:

Иду по снегу,

Кругом зима.

 

В конце проспекта

Горит закат,

А снег, а снег-то –

Голубоват!

 

Синеют тени

Стволов берез,

Уже темнеет,

Лютей мороз!

 

Легко одет я,

Но что мне в том?

Я знаю, где-то

Тут рядом дом.

 

Ликует сердце:

Как бег мой быстр

В скрипичном скерцо,

В сверканье искр!

 

Кто был рассеян

Из вышних сил –

Меня отсеял

И воскресил?

 

Свою ошибку

Заметит он:

Не быть мне живу

За тем углом!

 

Вот-вот исчезну:

Ну что ж, пускай!

Я знал блаженство –

Куда там рай!

 

 

Утенок

 

В выводке утином жалкий выродок,

Семеню безрадостно к пруду,

Жалобно пищу я и тоскливо так,

Хвостиком предчувствуя беду.

 

Как плескаться любят сестры с братьями,

Как умеют лапками грести!

Только б зов успели услыхать они

И в который раз меня спасти!

 

Вновь и вновь с упорством безнадежности

Я кидаюсь в воду и тону:

Холодеют ножки, кожа ежится,

И промокший пух влечет ко дну.

 

Посреди натекшей с перьев лужицы

Я, дрожа, лежу на берегу.

Выдохлось отчаянное мужество:

Мамочка, я плавать не смогу!

 

Ах, судьба, ты мачеха бесстыжая!

В жизнь мою с рожденья вкралась ложь.

Вон цыплята носятся – и вижу я:

До чего же я на них похож!    

 

Враги

 

Невезучий я, признаю наконец,

Ибо, сковывая каждое движенье,

Клеветник, дурак, завистник и подлец

Находились всюду в ближнем окруженье.

 

Я сражался с ними, первым в драку лез,

Но, хоть смело обличал их злые козни,

Клеветник, дурак, завистник и подлец

Все-таки опять оказывались возле.

 

Я болел, слабел, кричал, что все не так,

Что, пока вы на меня глядите косо,

Клеветник, подлец, завистник и дурак

Хохоча вставляют палки мне в колеса!

 

И когда из тьмы сверкнул последний свет,

Я решил, что повезет схватить врага мне,
Обернулся, хвать! – а демонов и нет,

Только собственная тень моя на камне.

 

Монолог беспартийного                   

 

Не предан партийному цвету,

Болельщик – и тот никакой,

Поскольку желаю победы

И этой команде, и той.

 

У всякой есть твари живущей

На жизнь и на пищу права:

Прав страх антилопы бегущей,

Прав голод бегущего льва.

 

И если вас этим обижу,

Простите – уж слух мой таков:

Я правду охотников слышу,

Но слышу и правду волков.

 

Надгробная речь

 

Немало бок о бок  мы прожили лет,

Мой преданный друг и помощник;

Прощай, мой поломанный велосипед,

Студенческой жизни заочник!

Как в веке двенадцатом рыцарь – вассал

На совесть служил суверену,

Так ты в авантюрах меня не бросал -

Но все же подвержен ты тлену!

Мне хочется верить,  что душу дают

За преданность доброй машине,

Что в велосипедном  просторном раю

Твоя обретается ныне.

 

Странник

 

Странник, странник, ты болен, устал или пьян?

Отчего в твоих жестах тоска?

Расскажи нам про фьорды, где вечный туман,

Про таинственный Мадагаскар.

Вот на фото ты в джунглях, сжимая ружье;

Вот в Байкал погружаешь весло...

Неужели житье кочевое твое

Тебе радости не принесло?

- Как терзает тоска меня, словно болезнь,

Расскажу ли, поведаю ль вам?

Почему, если нынче, к примеру, я здесь,

То, выходит, уже я не там?

На корриде в Мадриде – но в этот же миг

В Антарктиде рассвет без меня!

Я объехал полмира – а лучше б весь мир,

Еще лучше – в течение дня!

Есть по свету немало друзей у меня,

Но за радостью кроется грусть:

Чтобы в Тананариву подругу обнять,

Я с друзьями в Москве расстаюсь.

Счастье встречи прекрасно, но вторит ему

Боль разлуки – по сердцу ножом.

Как спасусь от нее? Разве только свернусь

В темной норке холодным ужом.

Да, я болен и пьян, я в разладе с собой,

Что поделаешь? Я с детских лет

Благодарен за все, что дано мне судьбой,

Но  тоскую о том, чего нет!

- Если наполовину наполнен стакан,

Значит, наполовину он пуст.

Как поймал тебя ловко в капкан и достал

Меланхолии чертов Прокруст!

О несбыточном сохнет твоя голова

И слезинка ползет по усам,

Не помогут советы, бессильны слова –

Странник, странник, пойми себя сам!

 

Закон

 

Выстроил стены, повесил замки и решетки поставил,

Выдумал множество строгих запретов, законов и правил.

Там, за забором, живите как знаете, жизнью иною.

Здесь, у меня, говорите как я, будьте чуточку мною.

Все здесь свое – от дорожной грязцы до хрустального свода:

Лучше ли, хуже, чем ваше – свое и свобода!

Главное – здесь я велик и меняться не трушу,

Сам свои стены снесу и законы нарушу.

Радостно глянет из зеркала лик антипода

И на весь мир заорет: - Наконец-то свобода!

Стойте, о ужас! Я думал, что этот бунтарь – альтер эго.

Нет же, не я он, не родственник и не коллега.

Где же я сам? Где мой голос и облик знакомый?

Мчусь к небесам я, невидимый и невесомый.

Нет, я живой: вот и холод, и плесень, и тяжесть:

Цепи, решетки, замки, неусыпные стражи.

Празднуй, другой! Но я знаю, забудешь едва ли

Ты про меня, заключенного в темном подвале!

 

Пушистое, с печальными глазами

 

А к  вам не забиралось существо

Пушистое, с печальными глазами?

Ну, если заберется, сразу сами

Вы без труда узнаете его.

Оно так робко ткнется вам в ладонь,

Так ненавязчиво потрется шерсткой мягкой…

Оно у вас?!  Играет с вами в прятки?

Немедленно гоните с глаз долой!

Пока вас этот бес не разорвал,

За дверь – и дверь на все замки скорее!

Или прикуйте цепью к батарее,

Или заприте в каменный подвал.

Он кровожаден, как голодный  волк,

Хитер и изворотлив, как лисица:

Чуть отвернетесь, в шею клык вонзится,

Зловонным ядом ослепит плевок.

Не верите? Что ж, карты в руки вам –

Бранитесь, хохочите – Бога ради!

Но не прикажете ль отправить в Киев, дяде

Хоть SMSку, чтоб успел к похоронам?